ТРАГЕДИЯ ДАВНО МИНУВШИХ ДНЕЙ ВОСПОМИНАНИЯ О ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЕ   И брат воевал против брата,   Cестра уходила с врагом,   Рубили друг друга ребята,   Кололи друг друга штыком.   Россия в крови искупалась   И крови своей напилась.   И бесов орава смеялась.   И власть сатаны началась.

В 1919 году часть разбитых под Тюменью белогвардейских войск двинулась зимником на север, намереваясь с открытием навигации уехать морским путём за границу. Замелькали по дорогам Самаровского уезда вооруженные кавалеристы, и не понять было-красные они или белые.

Март в этом году выдался тёплым. Хотя ещё не таяло, дыханье весны уже чувствовалось,солнце своим радостным сиянием извещало о неизбежности её приближения. В один из таких погожих дней, ближе к полудню, по улице деревни Лугофилинск шли к кому-то в гости или из гостей три мужика и оживлённо разговаривали между собой.
Неожиданно из-за угла ближнего дома на встречу им выехал небольшой отряд верховых людей с саблями и карабинами за плечами. Увидев конников, один из мужиков-Сивков(не помню имени) сдёрнул с головы шапку и радостно прокричал :"Здравствуйте, товарищи!"
Услышав такое приветствие, ехавший первым усатый кавалерист выхватил саблю и со словами: "Ах ты, мразь краснопузая, я тебе щас покажу "здравствуйте товарищи!"- направил коня на мужика.

Сивков поняв, что обмишурился, кинулся к заброшенному дому, где залез в подпол и закрыл за собой западню. Забежавшие следом белогвардейцы потоптались, поговорили потихоньку о чем-то меж собой, но в подпол не полезли.
"Пошли, Ефим, отсюда, на хрена он тебе сдался", - громко сказал один из них. Вскоре хлопнула входная дверь и всё затихло.

Сивков подождал минут двадцать,и решив, что опасность миновала и можно покинуть убежище, высунулся из подпола по пояс. В это время оставленный сторожить его кавалерист взмахнул саблей, и покатилась голова мужика на холодный пол, разбрызгивая кровь. Казак нагнулся, вытер саблю об упавшее тело, со стуком кинул её в ножны, выбежал на улицу и, вскочив на коня, помчался догонять уехавший отряд.

Мужики, со страхом наблюдавшие за происходящим, ещё не понимая, что случилось в том доме, заглянули в него, когда они разглядели лежащую на полу человеческую голову с открытыми глазами, с криком кинулись бежать...

А на улице так же беззаботно продолжало светить солнце, хотя в воздухе уже чувствовалось напряженность трагедии. И уже о чей-то ставень стучала костлявой рукой старуха-смерть. Заревут в испуге дети, когда увидят безжизненное тело отца, долго не зарастут раны в невинных душах, оставленные знаками ненужной народу гражданской войны.